Биография

Борух - это не фамилия. Это псевдоним художника Бориса Аркадьевича Штейнберга. Взял он его не из нелюбви к своей настоящей фамилии,
а чтобы не путали с художниками с похожей по написанию фамилией: Sterenberg, Stenberg, и с собственным родным братом Эдуардом Штейнбергом.
Борух - так его называли друзья в детстве - Борис, Боря, Борух...

Впрочем, в творчестве его трудно спутать с кем-нибудь другим. И не только в обьектах, где он с конца 60-х годов стал использовать перфорированные блестящие металлические листы у ленты - отходы после штамповки плоских деталей, что не делает никто другой, но и в графике, где он пользуется довольно традиционной техникой рисунка по бумаге тушью,темперой, акварелью.
А началось творчество совсем не с живописи, а с литературы и поэзии. Но для этого нужно вернуться назад в детство. А детство было тяжелым.

Отец Боруха Аркадий Акимович Штейнберг был человек незаурядный. Больше всего он был известен как переводчик-полиглот.
Он знал примерно 15 языков западноевропейских и славянских. Наиболее значительным его переводом вероятно можно считать
"Потерянный рай" Мильтона.
Кроме этого он был поэт, живописец, скульптор, композитор и музыкант, профессионально играл на многих музыкальных инструментах.
А главное, он был гениальный преподаватель и Борух почти все свое образование получил от отца. Но ознакомиться им пришлось только в 1952 году,
когда сыну было уже 14 лет. А до этого было трудное детство без отца.

Родился Борух 9 июня 1938 года. А в 1941 году, когда сыну было только 3 года, отец ушел на фронт.
В 1944 году Аркадий Акимович был арестован и осужден по 58-й политической статье, и 8 лет провел в лагере. А быть сыном посаженного по такой
статье, то есть "врага народа", было нелегко, так как все члены семьи посаженного, оставшиеся на свободе, подвергались страшной дискриминации. Поэтому со школой Боруху пришлось расстаться рано, уже во втором классе.

Воспитание детей легло на мать Валентину Георгиевну Алоничеву-Штейнберг, которой приходилось еще и зарабатывать деньги, работая экономистом, чтобы прокормить семью, а поэтому она много времени своим детям не могла уделять.
Вернулся Аркадий Акимович из лагеря только в 1952 году, отбыв срок, как тогда говорили, "от звонка до звонка". В Москве с семьей повидаться ему разрешалось всего несколько дней, а потом он поехал обратно в Ухту на поселение.
Город этот находится посредине Коми на запад от Приполярного хребта Уральских гор. Здесь он отбыл часть своего срока заключения и здесь он должен был работать первое время после его истечения вольнонаемным врачом. Уехал он сюда не один, а забрал с собой младшего сына Бориса.

До конца 1953 года жили они в Ухте. Здесь Борух и начал заниматься творчеством, но не изобразительным, а поэзией и литературой.
Здесь были написаны первые стихи, пока нигде не опубликованные, также как и все прочие его литературные произведения, и известные только узкому кругу друзей. Здесь же Борух начал получать то образование, которое ему никогда не смогла бы дать никакая советская школа.

А в конце 1953 года они вдвоем вернулись с севера. Но жить в Москве, да и вообще в каком бы то ни было крупном городе Советского Союза, отбывшему наказание по 58-й статье Уголовного кодекса не разрешалось. Поэтому Аркадий Акимович поселился с семьей примерно в 120 км от Москвы в Калужской области в небольшом городке Тарусе, когда-то столице Тарусского княжества, живописно расположившемся на высоком берегу реки Оки.

Таруса еще до 1917 года привлекала своими красивыми пейзажами художников, писателей , поэтов.
Ее называли "русским Барбизоном". Поэтому Аркадий Акимович еще до войны купил себе там дачу, большой двухэтажный дом. Возвращаться, правда, пришлось не в этот дом, так как он был конфис кован еще вовремя войны после его ареста у семьи "врага народа". Пришлось для жизни арендовать помещение попроще. Здесь с 1954 года жил и Борух.
Круг интеллигенции, собравшейся в то время в Тарусе, был впечатляющим. Некоторые также, как и Аркадий Акимович, не имели права жить в Москве,
для других это была просто загородная дача.
Борух вспоминает Константина Паустовского, Н.Д. Оттен, Э.Д. Голышеву, Анастасию Цветаеву-Эфрос, Надежду Яковлевну Мандельштам, Николая Заболоцкого.
С 1954 года там же поселился после освобождения художник Борис Свешников, познакомившийся с Аркадием Акимовичем еще в лагере.
Контакты с этими людьми оказывали огромное влияние на 16-летнего подростка. Летом 1957 года в Тарусу на живописную практику приезжает 1-й курс художественного факультета ВГИКа (Всеоюзный государственный институт кинематографии). Борух знакомится с Валентином Воробьевым, Игорем
Вулохом, В. Коневским. После этого Борух делает свои первые ташистские работы.

Но еще до этого в 1956 году у него происходит ссора с отцом, и он, завербовавшись разнорабочим, уезжает в Ханты-Мансийск - город в Западной Сибири, стоящий на Иртыше при в падении его в Обь.
Год провел Борух в этом районе. Впрочем район этот оказался не таким уж маленьким: от Тобольска километров на четыреста южнее Ханты-Мансийска
и до Салехарда, который стоит на Оби на самом северном Полярном круге. В 1957 году он опять возвращается в Тарусу.
И здесь в течение 3-х лет он в основном пишет рассказы, благо и детские еще впечатление от Ухты, и недавний Сибирский вояж, где ему пришлось
и валить лес, и быть строительным рабочим, и рыбачить, дали для этого вполне достаточно материала.

С 1960 года Борух живет в Москве. Несколько меняется круг общения: художники Анатолий Зверев, Дмитрий Плавинский, Александр Харитонов, Игорь Куклис. Все они жили неподалеку друг от друга, что и обуславливало, помимо общности интересов, регулярное общние.
Основное время Борух уделяет своим рассказам, но иногда делает визуальные работы. В 1963 году занятия литературой закончились полностью, и начался период визуального творчества.
Чем это было обусловлено?
Вероятнее всего причина была не одна. Во-первых, как он говорит сам, "что время для понимания моих рассказов еще не пришло". Во-вторых, появилось место, где работать, что было связано с тем, что он поселился за пределами города недалеко от Москвы на станции Лосинка. И, в-третьих, на картины
вдруг появился покупатель - бразильский дипломат Гидо Суарес.

Эта последняя причина давала не только материальный стимул к творчеству, но, что главное, подтверждала, что его произведения действительно интересны и нужны людям, раз находятся такие, которые согласны платить за это деньги это время появились первые обьектные вещи: ассамбляжи с включением разных предметов - как тогда говорили работы в "стиле попарт".
В 1966 году Борух знакомится ссовсем еще молодым 23-х летним начинающим художником Евгением Рухиным.
Их дружба продолжалась до самой безвременной смерти Рухина в 1976 году. Она взаимно обогатила обоих. Оба были активные, энергичные и стимулировали творчество друг друга, хотя говорить о стилевом влиянии пожалуй не приходилось.

В 1969 году Борух знакомится с Татьяной Левицкой, которая становится верной подругой его жизни и матерью двоих его дочерей, сформировавшись под его влиянием в интересного самобытного художника.
В 1974 году Борух активно примкнул к движению художников за свои права, руководимому Рабиным.
Он участвовал в Бульдозерной выставке, когда против художников с картинами и зрителей, собравшихся на несанкционированную начальством выставку под открытым небом на окраине Москвы были брошены бульдозеры и поливальные машины для их разгона,
а многие участники были aрестованы. Боруху удалось этого избегнуть, но его участие не осталось незамеченным начальством.

В 1975 году он принимает участие в массовых " квартирных выставках", которые тоже были одной из акций борьбы за свои права, а в сентябре месяце того же года даже входит в инициативную группу художников по проведению разрешенной наконец-то официальной выставке в Доме культуры на ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства).

Тяжелым испытанием в жизни Боруха был период 1977-78 года. Ограбление квартиры. Украдено все ценное, включая деньги за только что проданную машину, старинные иконы и коллекцию работ русских авангардистов 20-х годов.
Следствие не находит воров, но возможно, что оно их и не искало: зачем искать обокравших художника-диссидента!
А попытка Боруха лично начать расследование привело к тому, что его самого чуть не убили: он долго лежал в больнице с ранением в живот.
После этого , чтобы несколько поправить свое несколько пошатнувшееся материальное положение, он хочет продать несколько припрятанных про черный день золотых монет дореволюционной чеканки, но его арестовывают за это и отдают под суд, так как государство запрещает частную
продажу золота.
Суд и психиатрическая экспертиза признают его невменяемым и отправляют на принудительное лечение в закрытую психиатрическую больницу.
Регулярно навещает его только жена Татьяна, которая дарит врачам подарки, и таким образом в большей степени освобождает Боруха от принудительных уколов психотропными средствами, которые из самого здорового человека быстро делали полуинвалида.
Он часто с благодарностью вспоминает своего лечащего врача, который разрешил ему в подвальном помещении больницы регулярно заниматься рисованием.
Татьяна принесла бумагу, краски, и начался новый период творчества - графика. До этого Борух никогда ей не занимался.

Кроме материалов у него еще была Библия и "Книга знаков" Рудольфа Коха - расшифровка древних религиозных символов.
Борух пробует соединить раннехристианские и средневековые символы с современостью. Еще, занимаясь литературой, он писал короткие новеллы, почти притчи. А графические его листы - это притчи нарисованные, где он хочет в наше жестокое время напомнить людям о милосердии, терпении, сострадании, и хоть чуть чуть приблизить их к Богу.
Это работы надолго останавливают и как бы завораживают зрителя, пытающегося разгадать смысл таинственных знаков.

После выхода из больницы в 1978 году Борух вел не так активно свою светскую жизнь, хотя участвовал в квартирных выставках.
На одной из таких выставок швейцарский искусствовед Джон Матисон, увидев его новые картины, которые он написал в психбольнице, сразу же предложил ему выставку в Швейцарии и Германии.
Мы теперь его видим реже на многочисленных вернисажах и приемах, которые он любил посещать раньше. Работа, семья и несколько друзей, которых кажется можно пересчитать по пальцам одной руки, вот и все, чему он отдает сейчас свое время.
Ну, а когда накопится слишком большая усталость, то рыбная ловля. Особенно он любит пока еще не совсем загаженные леса Валдая неда леко от города Торопца с бесконечным количеством чистых озер и маленькими речками.
Но основное время занимает конечно работа. Выполяемые им произведения всегда очень трудоемки, как в графике, выполненной в пуантелистической технике, которой после 1978 года он стал заниматься регулярно, так и в обьектах. Точнее их возможно следовало бы назвать барельефами.
Покрытые слоями искрящегося листового перфорированного металла, они теперь отошли от внешней декоративнсти и также, как и гра фические листы, таинственно мерцая, пытаются помочь людям вечные онтологические проблемы.
Работая с этим неподдатливым для любого другого, но очень пластичным в его руках материалом, он добился высокой выразительности.
Постмодернистские тенденции современного искусства коснулись и его, что выразилось в несколько более эклектичном соединении отдельных частей ассамбляжей, а иногда включении в них элементов, которые можно было бы назвать цитированием.

Более подробно о его творчестве я собираюсь написать в своей книге.

Леонид Талочкин
1989 год